«Я безумно счастлив, что в театр вошел великий музыкант»

Интервью

Народный артист России, и.о. ректора Академии Русского балета имени А.Я. Вагановой Николай Цискаридзе в интервью ТАСС рассказал о своих ключевых принципах преподавания и об основных трудностях в профессии педагога. Он также поделился, какой будет постановка новогодней сказки «Щелкунчик», которую юные танцовщики Академии представят в Государственном Кремлевском дворце 18 и 19 декабря.

— Близится декабрь, а значит, наступает «время Щелкунчика». 18, 19 декабря в Кремле зрители увидят на сцене выступления учеников Академии русского балета имени Вагановой. Вы всегда очень основательно к этому готовитесь. Что ждет зрителей в Кремле, какие неизвестные стороны знаменитого на весь мир балета готовите?

— Самое главное — это встреча с новыми исполнителями, новым поколением, которое через полгода пойдет работать в театры. И наш спектакль это, прежде всего, смотр завтрашнего состава театров. Все, кто танцевал «Щелкунчик» за эти годы и выпустился из Академии, уже ведут спектакли в Большом и Мариинском театрах. Двенадцатый год я возглавляю Академию, и двенадцатый год афиша — это мои ученики. Я безумно счастлив. А для тех, кто ходит на спектакли постоянно — это возможность увидеть новые лица, запомнить новые имена и, может быть, следить за их будущим.

— Вас называют «самым знаменитым Щелкунчиком» в мире. А что лично для Вас означает эта роль? И удается ли сейчас смотреть в театрах на других Щелкунчиков? Чье исполнение Вам по душе?

— Я с детства люблю эту музыку, люблю спектакль, который танцевал в Большом театре в хореографии Юрия Николаевича Григоровича и оформлении Симона Багратовича Вирсаладзе. С ним связано очень много хороших воспоминаний и доброй реакции публики. Поэтому я с большим трепетом отношусь к этому спектаклю. Я его люблю и ненавижу. Ненавижу, потому что он всю жизнь преследует меня, и теперь мне приходится уже много лет готовить новых исполнителей. А люблю, потому что это мой самый первый спектакль, который я исполнил, это роль, о которой я мечтал, и которая сбылась в моей жизни.

Разумеется, я всегда смотрю новые вводы в Большом театре. Но, к сожалению, пока тот уровень, который требовал Юрий Николаевич от исполнителей главных ролей, отсутствует. Кто-то очень хорошо прыгает, кто-то очень хорошо вращается, но Щелкунчик-принц — это Роль. Есть нюансы, которые я бы хотел видеть, которые отличают премьера от простых солистов.

«Щелкунчик» был спектаклем, на который Юрий Николаевич тяжелее всего назначал исполнителей. Легче было выпросить «Спартак», чем «Щелкунчик».

Он сразу отказывал, потому что считал, что не каждый человек может быть принцем. К сожалению, сегодняшнее руководство не всегда следует этому принципу.

— Как часто ходите сами на балет или в театр как зритель? Что из увиденного за последнее время Вас приятно удивило?

— Я бываю на спектаклях, особенно, когда меня приглашают мои ученики. В этом случае я просто не могу не пойти. С удовольствием смотрю их работы. Мне безумно понравилось состояние труппы театра имени Леонида Якобсона, когда я весной ходил на их программу с балетами Вячеслава Самодурова и Леонида Якобсона. Это, прежде всего, потрясающая педагогическо-репетиторская работа. Ведь основная часть труппы — выпускники Академии, которые выпускались при мне, я знаю их потенциал, их возможности. И я был очень счастлив, когда увидел такую профессиональную работу.

— Вы уже двенадцатый год на ответственном посту ректора Академии Русского балета имени А.Я. Вагановой. Пройден Вами лично и Академией большой путь. Что в профессии педагога оказалось для вас самым сложным?

– Каждый новый набор — это новые люди. Поэтому каждый раз все по-разному. Не могу сказать, что это сложно. Профессия педагога заключается в том, что ты занимаешься не собой, а другим человеком. А эти человеки разные.

— Вы неоднократно говорили, что росли среди педагогов и Ваш личный педагогический путь фактически был предрешен. Какие принципы преподавания считаете актуальными на всю жизнь для любого педагога и наставника? Возможно, есть современные принципы преподавания, которых не было раньше? Каких Вы придерживаетесь?

— Балет преподается точно так же, как и 300 лет назад. Самое главное — это самодисциплина и дисциплина, к которой надо приучить всех, с кем ты работаешь. У меня никогда не изменится отношение к этому, потому что я свое дело люблю и уважаю, и не позволю никому дурака валять. Такой вот у меня принцип.

— Какие амбиции у Академии на ближайший период? Может быть какие-то нововведения, новые специальности или технологии применяются в балетном искусстве?

— Академия Русского балета — одно из самых главных учебных заведений в мире, которое является достоянием не только Российского государства, но и мировой культуры. Какие могут быть амбиции, когда ты уже являешься лучшим и главным? Не потерять уровень — вот что самое сложное. Я своим коллегам на совещаниях говорю: когда у нас есть какие-то сложности — технические, материальные или бытовые — это очень плохо и это надо исправлять. Но если наши ученики выходят на сцену и не выполняют то, что должны делать качественно — это катастрофа. Значит, мы не выполняем свою работу. А этого я допустить не могу. Новые технологии, разумеется, применяются. Например, спектакль «Щелкунчик», который мы привозим в Государственный Кремлевский Дворец, идет с виртуальными декорациями.

— Сохраняется ли доля иностранных обучающихся в Академии или идет сокращение на фоне текущей геополитической ситуации? Из каких стран приезжают учиться ребята?

— У нас в этом плане ничего не изменилось. Студенты и стажеры приезжают отовсюду. Наша карта мира не изменилась. Но мы берем исключительно по способностям. Единственная проблема, с которой мы сталкиваемся в последние годы — оплата обучения, потому что из-за существующей санкционной политики родителям очень сложно перевести средства. Но мы находим эту возможность.

— Как, на Ваш взгляд, сегодня привить молодежи любовь к балету, посещению балетных постановок вместо квадробинга, гаджетов и прочих неясных увлечений?

— Это зависит от семьи, и от того, когда и как ребенку показали спектакль и как преподнесли искусство. Нельзя навязать любовь. У меня есть друзья, которые обожают балет, а их дети его терпеть не могут. Есть наоборот, где родители не любят вообще ходить в театр, а дети обожают и считают, что это лучшее, что есть на земле. Поэтому здесь, к сожалению, рецепта нет.

— Что думаете о репертуаре ГАБТ? Можно ли сказать, что Большой театр — это театр номер один в РФ? Хотели бы вернуться в Большой и в каком качестве? Также ходят слухи о Вашем назначении возглавить балетную труппу ГАБТ, так ли это?

— Большой театр всегда был, есть и будет главным театром нашей страны и одним из самых главных театров в мире. Его репертуар должны прежде всего составлять классические масштабные спектакли со всеми нюансами, атрибутами и машинерией. Если это балет-феерия, значит должны быть полеты, фонтаны, преобразования. Если это драмбалет, значит должно быть огромное количество людей и так далее. В мире не так много театров, которые могут себе это позволить, потому что ни один театр в мире не получает такое государственное финансирование.

Что касается моих желаний. Я всю свою жизнь не люблю терять время, и когда я иду в театр, я хочу увидеть настоящее искусство.

Слава Богу, на мою жизнь выпало огромное количество театральных потрясений, и я знаю, что такое «хорошо», потому что сам на протяжении многих лет держал планку. А руководство… Читайте газеты. Может быть однажды прочитаете хорошие новости.

— Что думаете о руководстве им Валерием Гергиевым? Какие перспективы видите сейчас для театра, который долгое время был вашим родным домом?

— Любой большой театр — Ла Скала, Мариинский, Большой, Парижская Опера — это как огромный океанский лайнер, его невозможно остановить в одну секунду. Даже когда что-то в нем меняется, некоторое время он еще идет по инерции. Никто не отменял того, что каждый день люди выходят на сцену, этот процесс невозможно остановить. Нельзя в одну секунду заменить все коллективы. Ведь наш «лайнер» идет на огромной скорости.

Я безумно счастлив, что, наконец, после того, как ушел из театра Геннадий Николаевич Рождественский, который был одним из музыкальных гениев, в театр вошел великий музыкант. Невозможно сразу поменять все, но, наконец, музыкант вошел после менеджеров. Вот этому надо радоваться. И нужно подождать, потому что всходы в искусстве не бывают ни за сезон, ни за два, ни за три. А то, что балет находится в очень плачевном состоянии, я думаю, что не надо долго спорить по этому поводу, надо просто сходить хотя бы на один спектакль и посмотреть, сколько народа упало и сколько не соответствует своим ролям. Здесь все очень очевидно.

— Москва и Санкт-Петербург: кто из них партнер, а кто партнерша, если сравнить с балетом?

— Я так не могу сказать. Это два абсолютно разных города. Они прекрасны тем, что они находятся рядом. А сравнивать их не надо.

Все книги Николая Цискаридзе

Оцените статью
Добавить комментарий