Народный артист России выпустил свой первый женский класс Академии русского балета имени Вагановой. Отметил Николай Цискаридзе этот факт с размахом. Выпускники дали концерты в Кремлевском дворце и Мариинском театре, а дипломы получили в Екатерининском дворце в Царском Селе. Но в этот раз была одна особенность: завершились гастроли новоиспеченных балерин в Челябинске, где прошло сразу два выступления.
Это событие с яркостью челябинского метеорита зажглось на сцене местного театра оперы и балета. Выступление было и столь же уникальным: впервые за 300 лет ученики Академии приехали на Южный Урал. Думаю, никто не танцевал на одной сцене сразу «Лебединое озеро» и «Пахиту», да и в таком составе исполнены больше никогда не будет Ведь артисты уже разлетелись по разным театрам. Но увидеть выпускные концерты смоли несколько десятков тысяч человек, если посчитать знаменитые залы и небольшой театр.
На двух концертах в Челябинске Николай Цискаридзе не остановился, он встретился и проговорил полтора часа с поклонниками, прогулялся по городу и посетил храм Александра Невского, отдохнул на озере Тургояк, которое за его чистоту называют младшим братом Байкала, и дал интервью журналисту «Комсомольской правды».
— Зрителям вы рассказали, что академия впервые на Урале со времен Великой Отечественной войны. Символично, что в год 80-летия Победы школа снова здесь.
— В военное время школа балета была эвакуирована на Урал и находилась в Молотове. Те, кто пережил эти события, вспоминают Урал с большим трепетом и любовью. Благодаря Великой Отечественной войне многие театры, заводы оказались в глубине страны, появились новые города, новые школы, здесь оказалась интеллектуальная Россия, и это дало толчок очень многому. Ну и те, кто приехал сюда сегодня, это не только выпускники, но и предвыпускники. Может, кто-то получит приглашение и будет знать, что вот есть город, театр, инфраструктура… За последние 20 лет очень многое изменилось. Я бывал здесь в прошлом веке, и люди сейчас не выживают, а живут.
Для меня было очень показательным: говорили о том, что наших граждан лишили возможности путешествовать. А оказалось, что у многих просто нет загранпаспорта, потому что он им не нужен. Они и работают в стране, и отдыхают. У нас есть озера, горы, курорты, не надо ехать куда-либо для того, чтобы покататься на лыжах. У нас все есть. А тут дети имеют возможность это увидеть, и, может, у них возникнет желание построить свою жизнь по-другому.
— А вы отдыхаете в России?
— Так как я все-таки кавказец, я уезжаю в Грузию. И у меня есть около двух недель, чтобы побыть одному: я практически ничего не делаю, только лежу. Рано утром хожу на море, плаваю и потом целый день бездельничаю. Знаете, иногда надо поехать домой, посетить могилу родителей. Я же не попадаю никогда никуда. Но сейчас в июле у меня будет немного времени, и я поеду.
— Челябинская область — край озер, вы были на наших озерах?
— Был на Тургояке, безумно понравилось.
— Почему выбрали именно Челябинскую область из 89 субъектов?
— Все зависит от региона. Привезти концерт такого масштаба невозможно без участия губернатора. Именно руководитель решает, куда направить средства: на культуру или другие сферы. Здесь мы получили невероятную поддержку и заинтересованность Алексея Текслера.
— В Москве и Санкт-Петербурге вы показали три части концерта, а в Челябинске исключили «Гаянэ» Хачатуряна, хотя это самая интересная и личная история. Почему такой выбор?
— В «Гаянэ» были задействованы абсолютно другие артисты, чем в первом и третьем актах. Привезти 200 человек — это финансово неподъемно. В Челябинск доехали 75 человек. Представьте, у вас труппа балета здесь 48 человек, а мы детей привезли больше, чем вся ваша труппа. Вы даже не представляете масштаб затрат.
Не надо забывать, что классическая культура всегда живет на дотации. Балет создан в Италии и во Франции. Но за те годы, что я служил, в Италии остались балетные труппы в Ла Скала в Милане, в Риме и в Неаполе. Всего три. Во всех остальных городах труппы закрылись. Во Франции остались в Париже и в Бордо, потому что не дает финансирование государство. Та страна, которая не кормит собственную культуру, кормит чужую армию. Хотим мы этого или нет, это правда.
— А какие преимущества нам дают вложения в культуру?
— Это русская традиция, еще царская. Когда советское правительство все-таки очухалось от Гражданской войны, оно полностью переняло все, что было в традициях русской культуры, прекрасно понимая, что это и есть основа государства.
Посмотрите, это здание, в котором мы с вами находимся (Челябинский театр оперы и балета имени Глинки. — Ред.), и, допустим, Новосибирский театр строились до войны. Хотя они не успели открыться. У меня есть любимая фотография, она мне очень нравится: строится гигантское здание Новосибирского театра, а вокруг бараки. А потом весь город отстраивался от этого театра. Всем этим людям подарили сначала искусство, чтобы они поняли, что у них есть не только возможность работать, но и духовного развития. Это очень важный момент.
Другое дело, что к концу Советского Союза разваливали, разворовывали, уничтожали все, что только можно. И нам приходится отстраивать очень многое с нуля. А это совсем не просто.
— Сегодня вы защищаете культуру на государственном уровне, стали доверенным лицом президента и получили юридическое образование. Почему для вас это важно?
— Меня включили в Совет по культуре при президенте России. И когда был Совет вместе с Владимиром Владимировичем, я очень внимательно за ним следил и хорошо видел. А это проходит очень долго. Шел четвертый час совещания без перерыва, Владимир Владимирович сидит и записывает все время. А я вижу, что у него нет «уха», нет айпада, ему никто не подсказывает. Человек договорил, и президент сразу отвечает, что этот пункт невозможен по такому-то пункту законодательства, здесь надо посмотреть, и тут же дает распоряжение. Он все время отвечал сообразно разным пунктам законов и кодексов — это привело меня в большой восторг и вдохновило получить юридическое образование.
— Вы заключили соглашение с Челябинской областью. Понятно, что для региона это очень важно. А что это дает вам?
— Это наше госзадание — всегда поддерживать регионы. Другое дело, что мы не имеем права настаивать, чтобы кто-то куда-то поехал. Мы можем прислать педагогов, провести мастер-классы, можем принять педагогов у себя, но мы не можем послать выпускников. Это невозможно в нынешней системе юридически, потому что у нас есть права человека и право на выбор, где служить.
Все это расцветало в нашей стране, особенно за Уралом, потому что было много ссыльных. В приказном порядке те люди, которые получали срок, уезжали и работали в глубине страны. Сейчас такого нет. Но тот момент принес колоссальный расцвет по всей стране.
Я, например, мечтал бы родиться где-нибудь в глубинке. Не знать, что есть театральный мир, жить в красоте, вести хозяйство, ходить по грибы, на охоту. Я знаю таких людей и видел, насколько они счастливы. Без всех этих интриг и волнений. Им надо собрать дрова, запасы на зиму сделать. У них по-другому течет время. А ты родился в мегаполисе, ты немножко занят вообще другим.
— Но это тоже счастье — смотреть на успех своих учеников.
— Конечно, но это совсем другое счастье.
